Интервью с Олегом Янковским в Ярославле. (Съемки фильма «Доктор Живаго»).
Моя встреча с Олегом Янковским произошла в центре Ярославля
во время съемок фильма «Доктор Живаго» режиссера Александра Прошкина. Янковский
играл в фильме роль Комаровского. Съемки проходили в самом центре города, на
улице Кирова. В перерывах между дублями Олег Иванович весело шутил, общался с
массовкой, раздавал автографы и никак не выглядел на свой возраст. Только
потом, зайдя в маленькое кафе, попросил стакан воды, достал горсть таблеток.
В
этот момент лицо его изменилось, маска веселости спало, выступили черты
болезни. Но, увидев рядом журналистов, тут же взбодрился и в мгновение ока стал
моложавым и красивым. По окончании съемок Олег Иванович любезно согласился дать
мне интервью. Мы проговорили больше часа. Впечатление было такое, что говорю с
давно знакомым, добрым другом, настолько простым и открытым показался мне Олег
Янковский. Вот это интервью. - Олег Иванович, что
Вы думаете о той тенденции, которая сложилась в последнее время. Все, будто
сговорившись, бросились экранизировать произведения начала и середины прошлого века.
«Доктор Живаго», «Казус Кукоцкого», «Дети Арбата», «Московская сага».
- Мне кажется, существует такой феномен, как генетическая
память, и, видимо, в какой-то момент он срабатывает. Вы заметили, что сейчас
после большого перерыва также пошло обращение и к военной теме? Вышли такие
фильмы, как «Звезда», картина «Свои», думаю, что и Никита Михалков все-таки
вернется, к экранизации «Утомленные солнцем2». По крайней мере, сценарий уже
написан. По-моему, это закономерно. Я вспоминаю, лет 20 - 25 назад, когда 9 мая
в парке Горького собирались ветераны, я не очень-то рвался туда, посмотреть на
это поколение. А сегодня в такие дни там полно молодежи. И отношение, как к святому
празднику. Думаю, что это не коньюктура, это отношение к нашей культуре, нашей
нравственности.
С другой стороны, одну только классику невозможно
экранизировать. Многое идет еще и от отсутствия
современной литературы. Если бы сегодня был завал хороших новых
сценариев, современная мощная литература, то, наверное, такого явления мы бы не
наблюдали. Это стечение обстоятельств. Я думаю, этот литературный голод
пройдет, нужно какое-то время, может, несколько лет, и появится новая
драматургия. Должно заработать современное слово.
- Неужели нет ни
одного современного автора, который был бы вам интересен?
- Ну почему же,
недавно прочитал книгу молодого писателя Алексея Санаева. Это приемный сын
Ролана Быкова и актрисы Санаевой. Называется она «Похороните меня за
плинтусом». Получил огромное удовольствие, написано с очень большим юмором. Для
меня это было литературное открытие. Но в целом, в современной литературе
что-то экранизировать желания не вызывает.
- А Ваше отношение к
роману Пастернака?
- Должен признаться, что Пастернак для меня в
большей степени поэт, нежели прозаик. Хотя, в те годы, когда мы впервые читали
этот роман, он действовал на нас по-другому. Это был эффект запретного плода. Лично
я читал роман чуть ли не под подушкой. Его в ксерокопиях передавали из рук в
руки, и это впечатление было определяющим. Если же сегодня перечитать заново, то
претензий, много. Есть, конечно, и скучные места. Но вот поэзия Пастернака –
это вещь вневременная и просто фантастическая.
- А как вы думаете,
почему «Доктор Живаго» получил
Нобелевскую премию?
- Лично я больше бы
понял, если бы Пастернаку дали премию, как Бродскому, за поэзию. Но думаю, что
в данном случае – это премия не столько за литературное произведение, сколько
за гражданский акт. Тогда ведь и Бунин получил Нобелевскую премию. И тут тоже,
наверное, свою роль сыграла политика. Нобелевский комитет учитывал, что человек
то ли выдворен из страны, то ли не смог вернуться. Наверное, хотели поддержать
тех, кто попал в мясорубку этого страшного мира.
- В своем фильме
Александр Прошкин собрал всех звезд: Чулпан Хаматова, Олег Меньшиков. Как вам
работается с ними?
- С Меньшиковым я
пока не работал. Завтра первый съемочный день. Но мне кажется, зачастую, у нас
очень много про актеров придумывают того, чего на самом деле нет. Мой сын,
Филипп, у которого Меньшиков играет главную роль в картине «Статский советник»
по роману Акунина, тоже волновался, как получится работа с Меньшиковым, но все
вроде бы складывается нормально.
Просто, сейчас наступает такой момент, когда хорошие актеры
начинают требовать, ставить условия, и сразу же становится неловко, неудобно и
тяжело.
Но просто времена изменились. Мы же в советское время
зачастую были унижены – так, чтобы был свой вагончик, чтобы можно было пригласить
прессу или хотя бы согреться, этого не было - на улице мерзли. Не было агента, который
защищал бы права актера. Сегодня это уже по-другому. Если актер востребован, то
он может диктовать условия. То же и в материальном смысле, хотя, по сумме
гонораров мы еще далеки от запада, но это уже что-то.
- А вы как-то
участвуете в проекте своего сына? В том, что он делает, Ваша заслуга есть?
- Нет, он все это делает самостоятельно, и это вызывает
уважение. У него два образования. После школы-студии МХАТ он пошел во ВГИК, потом
набивал руку на клипмейкерстве, на рекламе, и у меня даже было опасение, что он
застрянет на этом, но нет, он оттуда
вырвался, теперь пробует себя в кино. Сейчас он заканчивает «Статского
советника». Собрал замечательных актеров. У него снимается Никита Михалков,
Олег Меньшиков, Машков, Миронова, Оксана Фандера. Я очень переживал, как он
совладает со всеми этими звездами, но вроде справляется. Мне кажется, что
сегодня молодежь работает интереснее, чем мое поколение. Впрочем, не буду
загадывать – результат увидим этой весной.
- А как Вы относитесь к современному телевидению?
- Пока ничего хорошего не могу сказать, хотя, как говорится,
за попытку спасибо. Учитывая тот материал, который мы сегодня снимаем, и то,
что начинает появляться на экранах, идет какая-то тенденция к серьезному жанру.
Хотя, еще много претензий к тем, кто выстраивает политику телеканалов, что они заполонили
экран этими мыльными операми и боевиками. На западе ведь существует четкое
деление. Тех актеров, которые снимаются в сериалах, в серьезное кино не берут. У
нас же пока все это перемешалось, актеры снимаются и в сериалах, и в
художественных фильмах, но наступит время, когда будут актеры только для
сериалов, и актеры только для большого кино.
- А вам не предлагали
сниматься в «мыльных операх»?
- Много раз, но я никогда не буду сниматься в мыльных
операх. Я вообще не понимаю, что это за кино, когда зашкаливает за сто серий. И
как можно за один день отснять целую серию? Я думаю, что со временем будет так,
что из мыльной оперы режиссер уже не возьмет артиста в большое кино. В начале
карьеры молодым артистам в них еще можно сниматься, но в какой-то момент, когда
ты себя зарекомендовал, когда тебя узнали, нужно сделать выбор. Это в какой-то
мере политика выстраивания актерской судьбы.
- А что касается
рекламы? Сейчас в ней все снимаются. Даже Олег Меньшиков, с его огромными
актерскими амбициями, сломался.
- Я не могу осуждать своих товарищей по цеху, актер должен
зарабатывать и жить. Но наше поколение воспитывалось по-другому. С одной стороны
тут вопрос, что и как рекламировать. Взять того же Меньшикова. Это же не висит
где-нибудь на улице на плакатах. В дорогостоящем журнале, на последней обложке.
Элегантный Меньшиков, хорошие часы
«Лонжин». Это немножко другое.
Мне тоже предлагали за достаточно большие деньги
рекламировать машину «Вольво». Уже придумали сюжет. Я должен был на крупном
плане сказать:
«Вы помните фильм
«Обыкновенное чудо»? А теперь я нашел его в жизни». И тут камера отъезжает, и
появляется «Вольво». Но я подумал, что зритель увидит это и скажет: «Ну,
Янковский….!» Какое-то разочарование, наверное, почувствует. Поэтому, я не согласился.
Пока держусь, хотя, конечно, жизнь такая сложная вещь, костлявая рука может
схватить за горло.
- Что, по-вашему,
важнее для актера – кино или театр ?
- Театр особенно необходим артисту. Кино и телевидение – это
хорошо, это нужно, но именно театр – это тот дом, где формируется твое
сознание, твое ремесло. Помимо таланта,
который тебе отпустил Господь Бог, нужно заниматься этим замечательным
ремеслом, и это сродни процессу воспитания ребенка. А ребенок должен
формироваться в доме, в хорошем доме, где стены излучают тепло, любовь. А все
остальное – это сродни улице.
Репертуарный театр – это наше, российское завоевание. Но с
другой стороны, сейчас слишком много театров – в Москве их количество зашкаливает
за 150 театров. Такого тоже в принципе быть не должно. Как это положение
исправить, пока непонятно. И кто возьмется за это дело – проливать кровь, потому
что это живые организмы, актеры, люди?
- Какова дальнейшая
судьба «Кенотавра» ?
- Честно говоря, мне не нравится, когда о нас с Рубинштейном
пишут в прессе: дескать, им надоело
тащить этот фестиваль, или поустали они. Что значит «поустали?». Это счастье,
когда актер востребован, когда он занят. От безделья, да, действительно можно
устать. Дело вовсе не в этом.
Фестивали были всегда в советском кино, они блуждали из
республики в республику, в потом в одночасье это рухнуло. Рухнул прокат, и мы
были вынуждены с Рубинштейном сами содержать фестиваль и находили деньги, и
спасибо, что нам помогали. Мы делали это, чтобы показать, что кино живо, чтобы
хоть какое-то горение было. Злая пресса все это называла разными грязными
словами, что «на халяву», и зачем Янковскому все это надо, и сколько он имеет
из тарелки Рубинштейна, но это на их совести. Короче говоря, мы 15 лет все это
делали, и сделали хороший фестиваль. А теперь решили обратить на это внимание
государства. Мы обозначили проблему. Государство должно поддерживать какой-то
один фестиваль федерального значения, а не делить бюджет на 40 мероприятий.
Пусть будет какой-то фестиваль номер 1. Пускай не наш, пускай Выборгский или
еще какой-то, но нужно сделать хотя бы один приличный, как Московский фестиваль.
Он имеет статус международного, и отдельную бюджетную строку, а нас просто похлопывают по плечу, дескать, молодцы
какие. В общем, отношение, как к какому-то частному ларьку. Мы обозначили
проблему и взяли тайм-аут, и теперь ждем какого-то решения. Надеюсь, что оно
будет принято.
- Олег Иванович, давайте отвлечемся от работы и
поговорим о личном. Вы редкий в актерской среде человек, который через всю
жизнь прожил в одном браке. С другой стороны, в фильмах ваше распространенное амплуа
- это герой-любовник, коварный соблазнитель, женский искуситель. А как,
по-вашему, что такое настоящая любовь? Это бурная страсть или то спокойное
светлое чувство, с которым человек идет по жизни?
- Бурная страсть, конечно, должна быть в жизни. Мы же все в той
или иной степени переживали это замечательное чувство, но я бы не сказал, что
мое амплуа – это герой-любовник. Сегодня вообще этот штамп несколько размыт,
хотя последний фильм, в котором я играл, так и называется «Любовник», но это
такая история, что злому врагу не пожелаешь. С другой стороны, в «Докторе Живаго», такая коллизия, что первое
прикосновение, определило жизненные
приоритеты героини. У нее был муж, был роман с Живаго, но она все оставляет и
уезжает с Комаровским.
Хотя в жизни, для меня лично, семья – гораздо важнее, чем
любая страсть. Страсти – это хорошо в поэзии. Но это все проходит. А когда любовь
переходит в другое качество, то это важнее любой страсти, даже такой, которая
длится несколько лет. Важнее в жизни институт брака, семьи, друга, дома, закрытой
спины. В этом не каждому человеку везет, оттого и говорят, что браки
совершаются на небесах.
Хотя, некоторые рассуждают по-другому: дескать, зачем мне это нужно? Конечно, когда совсем в
тягость, наверное, не надо в дом идти как на каторгу. Но все-таки, в решающий
момент, нужно найти в себе силы, мудрость, потому что есть на свете вещи,
которые дороже, чем просто страсть.
- В одном из интервью
Вы сказали, что в детстве вы мечтали стать вратарем, футболистом. Что-то
осталось от этого увлечения?
- В какой-то период, я действительно всерьез думал о
футболе. В институте мы часто собирались, играли, и в Ленкоме у нас была футбольная
команда. Выезжая на гастроли в другие города, мы обязательно играли с прессой.
И это было замечательно. И даже проходили чемпионаты Москвы среди театров по
футболу. Духовным наставником была Татьяна Пельцер, а первый удар по мячу
всегда делал Леонов. Сейчас, к сожалению, их уже нет.
Да и в футбол мы давно не играем. И дело не только в том,
что мы постарели. Просто сейчас совершенно другое время. Тогда было так:
положили тебе оклад 120 рублей, и больше ты получить не можешь, пока не пройдут
какие-то годы. И все спокойно играли в футбол.
Сегодня в жизни на
первом плане стоит вопрос выживания. Есть возможность делать, доказывать, и
энергия тратится на другие вещи – не до
футбола. Вот, к примеру, Безруков - снимается в трех картинах одновременно, и
еще в театре играет. Да он к вечеру просто с ног валится! Какой уж тут футбол!
- А что любите делать
в свободное время?
- Я не умею организовать свой отдых, это мой недостаток. В
силу того, что я с молодых лет работал не на первой скорости, второй и так
далее, поступательно, а сразу на четвертой, судьба все время подкидывала разные
безумные вещи. Только вроде бы отпуск грядет, и тут бум – роль шикарная. Завтра
такой уже не будет, и я отказывался от отдыха. В этом смысле семья, наверное,
со мной мучилась. Ну, не мучилась, конечно, потому что, самое главное, за что я
ценю и уважаю супругу, которая сама актриса, это за то, что она всячески помогала мне. Ведь это очень важно,
чтобы в семье муж состоялся. Что бы было, если бы я не состоялся, как актер?
Это даже трудно представить! Что может быть страшнее несостоявшегося артиста?
Это не пересказать, потому что в актерской профессии, все построено на
самолюбии, тщеславии. Ну, представьте, мы все учились вместе – Маша, Коля, Витя, Валя. И
вдруг - у Коли все, у меня ничего.
Что же может быть, в такой ситуации, кроме
злости? Это в лучшем случае, а в худшем – многие ломаются и спиваются. Актер –
это особая ипостась. Ну, плохой инженер, и плохой инженер, это не так страшно.
Он может состояться в чем-то другом. А плохой актер – это жизненная трагедия.
- Ну не все же время
вы работаете! Наверное, иногда и отдыхаете?
- Ну, конечно, отдыхаю, ( лукаво улыбается) – в хороших
местах! В последние годы уже стало
ритуалом, что я езжу в середине января в Дубай. Солнышка не хватает в России, тем
более в Москве, поэтому для меня это,
как подзарядка. И театр на это идет, подстраивает под меня репертуар. Вот такой
банальный способ отдыха. А вот что-то такое придумать, чтобы у вас сейчас у
всех челюсть отвисла: «У, как он отдыхает!» - этого я не могу. - Как вы относитесь к
тому, что в Москве открыли памятник Менхаузену? - Хорошо. Я считаю, таких вещей должно быть как можно
больше! Хотя, поначалу, когда я узнал об этой идее, то честно, говоря, напрягся
и попросил авторов ни в коем случае не делать его с моим лицом. На этом я, к
счастью, настоял.
Но потом, когда на открытие памятника собралось огромное
количество людей, я понял, что это здорово. Для смеха придумал, что на счастье
нужно потереть Менхаузену носик, так он уже стерся, этот носик! Люди выходят из
метро, видят Менхаузена, кто-то
вспоминает картину, настроение поднимается.
Думаю, что таких памятников должно быть больше: пусть будет
Чебурашка, Вини-Пух, Пятачок. И сейчас в Москве так и делают – в палисадниках,
на газонах, в зеленых зонах. Это несет радость! Это такие вещи, которые не так
уж дорого стоят, но это воспитывает тепло.
Беседовала Елена БАТУЕВА.
ЯРОСЛАВЛЬ.
Фото автора.
Спасибо за статью! Мне очень нравятся фильмы с участием Олега Янковского. Это актер от Бога. Его смерть - большая потеря для нашей страны. Пусть земля ему будет Пухом!!!
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Издательство Факел
ENGLISH
QR-код адреса данной страницы