В 1956-м году Костромская область была объявлена лесозаготовительной. Во многих районах начали строить лесопункты, возводить поселки заготовителей. Тысячи людей со всей страны приехали в регион по комсомольским путевкам. К 1970-м годам Костромская область заготавливала до миллиона кубометров леса в год. Однако, после перестройки, когда госзаказа на лес не стало, поселки заготовителей оказались брошенными и никому не нужными. Впрочем, сам промысел не угас. В отдаленных районах как грибы выросли частные предприятия, пилорамы. Лес стал кормить тех, кто в кризисные годы остался без работы.

В кризисные годы даже те, кто не держал топора в руках, стали плотниками. Срубы, сделанные в Костромской области, охотно покупали даже москвичи. Люди худо-бедно выживали, строились, кормили семьи. Но в последние годы  и этот промысел оказался под угрозой закрытия. Почему?  Об этом мы узнали, побывав в самых отдаленных уголках региона - в Вохомском и Чухлмском районах.

   Добраться до конечного пункта назначения оказалось непросто. Через несколько километров после Шарьи дорога внезапно оборвалась, начался… даже не знаю, каким словом охарактеризовать то покрытие, которое на каждый квадратный метр имело по нескольку глубоких ям. Иностранцы говорят об этом так: «В России нет дорог, а только направления». Впрочем, местные жители подивились нашей изнеженности, сказали, что дорога сейчас весьма хорошая, а вот приехали бы мы весной в распутицу, тогда бы поняли, что такое бездорожье. Сами они в багажнике возят по 2-3 запасных колеса, потому как бывает, пока до места доедешь, не одни колесо сменить приходится.

Ну да, что там дороги, зато люди в этих местах живут радушные, гостеприимные, с открытой душой. Без утайки говорили о своих бедах и страданиях. О том, что бывшие поселки лесозаготовителей оказались брошенными. Из-за бездорожья туда даже не ходят автобусы. А живет там не два-три – двести-триста человек. Ни магазина, ни школы, ни медпункта там нет, и люди, в основном, пенсионного возраста, в буквальном смысле брошены на вымирание. Обречены на закрытие и сельские школы, даже те, что уцелели в огне «оптимизации» – почти все педагоги, работающие в них, пенсионного возраста, а смены нет. Да и какая будет смена, если родители с младых ногтей настраивают своих детей, чтобы те учились получше, да уезжали жить в город.

Стонут сельхозпроизводители, поскольку солярка уже давно вдвое дороже, чем молоко, у техники почти стопроцентный износ, а новые трактора не на что купить. Да и доверить их некому – за две-три тысячи зарплаты работают здесь в основной массе те, кого в другие места просто не берут. Стонут предприниматели, которых душат непомерными налогами, проверками и штрафами за все и вся.

Единственное, на чем держались здесь люди – это лес. Но после того, как в декабре 2010 года были внесены изменения в закон Костромской области от 6 июля 2009 года № 492-4-ЗКО «Об установлении исключительных случаев заготовки древесины, елей и (или) деревьев других хвойных пород для новогодних праздников на основании договоров купли-продажи лесных насаждений на территории Костромской области», и этот последний источник доходов у селян отобрали.  Несмотря на название закона, речь в нем шла не только о новогодних елках. Новый закон изменил порядок заготовки древесины в регионе, в том числе запретил муниципальным предприятиям заготавливать древесину для своих нужд.

А ведь и сельхозкооперативы, и конторы ЖКХ, имея свои небольшие пилорамы, могли сводить концы с концами. Теперь, как невесело шутят местные жители, остается только ждать, когда введут налог на грибы и ягоды, и в лес можно будет ходить только по билетам.

Например, предпринимателю Сергею из Чухломы, пришлось писать письмо президенту, чтобы получить делянку, на которой можно работать. Вот что он рассказал:

- Изменения, которые были приняты на областном уровне, коснулись всех сторон работы лесозаготовителей, начиная с выделения участка. Если раньше можно было выбрать кусок леса и приобрести именно его, то теперь участок выделяется в соответствии с картой таксации, которая составляется в Москве и зачастую вообще не соответствует реальной картине.  Из ста кубов леса реально спелого там может быть, к примеру, только тридцать, а платить нужно за все сто… Кроме того, чтобы получить надел, необходимо составить бизнес проект, в котором требуется указать не только где и в каком году ты будешь рубить, но и все свои доходы и расходы на весь период освоения лесоучастка. С этим бизнес-проектом нужно ехать в Кострому, на инвестиционный совет. Когда я приехал туда в первый раз, меня заставили вычеркнуть из этого бизнес-плана расходы на амортизацию техники, ГСМ, а ведь это основные затраты при лесозаготовке! Также потребовали повысить цифры по заработной плате работников. 

Я тогда не выдержал и сказал, что все это фикция, абсолютно далекая от реалий действительности. Естественно, после этого в выделении делянки мне отказали.

Что было дальше? Я написал письмо Президенту Российской Федерации, где пожаловался на то, что мне не дают возможности работать, не дают расчетную лесосеку.  Через пару месяцев мне позвонили из администрации области и сказали: приезжайте оформлять делянку. Это было в июле, но только к концу декабря мне подобрали участок. Затем его выставили на аукцион, который состоялся еще через два месяца. И хотя претендентов больше не было, мне необходимо было прибавить определенную сумму к начальной цене, чтобы выиграть его. Кроме того, к федеральной стоимости леса, добавляется областной повышающий коэффициент – 1,92.  В итоге, цена «попенки» - в среднем 130 рублей за куб. Цена эта  усредненная, по всей лесосеке, независимо от того, спелый это лес  или молодняк. С  момента начала оформления документов прошел ровно год, прежде, чем я смог начать работу на делянке. Весь этот год я ходил «на нервах» - хотелось скорее начать работу. Хорошо, что у меня были другие возможности заработать, а иначе можно было бы протянуть ноги…

В итоге, когда я объехал выделенную мне лесосеку, которую я до этого видел только на бумаге, я понял, что лес, который выделен мне на 25 лет, на самом деле закончится через 3-4 года.

Каждый квартал  я  должен являться в лесной департамент и писать, что называется, «самодонос», отчитываться о всех доходах и расходах, о том, какие инвестиции я произвел, о полученной прибыли и выплаченных зарплатах работникам. При этом мне могут указать, например,  что я должен повысить заработную плату работникам. Но как я могу ее повысить, если после увеличения социального налога, я стал платить за одного рабочего налогов в бюджет вместо 2400 рублей в месяц 4800! Где же взять денег на повышение зарплаты?

И никто не учитывает, что я на свои средства произвожу все лесохозяйственные работы, строю дороги к лесосекам, осуществляю посадки молодняка, благоустройство территории и так далее. Но это никого не волнует. Когда я начал приводить эти аргументы чиновникам в департаменте, мне сказали: а зачем Вы делаете благоустройство? Проедетесь там катком, да и все…

Когда я отчитывался в областной администрации в последний раз, мне порекомендовали составить инвестиционный проект по переработке, например, запланировать установку пилорамы. А как я могу в это вкладывать деньги, если я знаю, что через три года на моей делянке закончится лес, и я не уверен, что смогу получить новую. Доходит до абсурда:  ту же пилораму я не могу поставить на своей собственной земле, потому что она имеет сельскохозяйственное назначение, а перевести ее в промышленное никто не разрешает, хотя земля эта пустует, нет тут уже  ни колхоза, ни деревень. Последний колхоз в округе развалился после того, как у него отобрали расчетную лесосеку, лишив возможности заготавливать лес. Хозяйство выставили на торги, его скупил за бесценок предприниматель из Ивановской области, распродал скот, технику и строения, получил хороший барыш и уехал восвояси. От бывшего хозяйства не осталось и гнилой доски.

 Что тут скажешь? Мы с тревогой смотрим в завтрашний день, потому что нам неизвестны правила игры. Они у нас постоянно меняются. И никто не даст гарантию, что завтра мы, предприниматели- лесозаготовители, сможем продолжать работать. Конечно, если бы мы знали, что мы здесь надолго, что мы сможем передать дело своим детям, то и дороги бы строили, и мосты, и занимались воспроизводством. А так… завтра дадут нам от ворот поворот и пойдем на биржу. Мои дети, глядя на все это, не хотят оставаться жить в Чухломе. Мечтают, окончив школу, уехать отсюда навсегда. А мне от этого грустно.

Мой собеседник просил не называть его имени в газете. Скоро ехать ему с очередным отчетом в область. А там за такие откровения по головке не погладят…

Кстати, еще один предприниматель - глава крестьянского хозяйства из Солигаличского района Костромы Андрей Чаловский, рассказал, что он хотел добиться выделения лесной делянки для строительства коровника в своем хозяйстве. В областной администрации ему объяснили, что для этого нужно представить бизнес-проект на региональный инвестиционный совет. Опытные люди подсказали фирму, где такие проекты составляют. А там за составление такого документа с фермера запросили 300 тысяч рублей …

В департаменте лесного хозяйства Костромской области пояснили, что изменения в порядок лесопользования были вынужденной мерой. Приняты они были после выявления нарушений  в использовании лесных ресурсов области, в том числе и для муниципальных нужд. Тогда костромской губернатор Игорь Слюняев потребовал ужесточить правила выделения лесных угодий.
Но какими будут последствия этих ужесточений, видимо, никто не подумал. Как никто не подумал о последствиях, когда год назад резко по всей России повысили социальный налог для предпринимателей с 14 до 34 %. Результаты не заставили себя ждать - по итогам 2011 года более 20 % предпринимателей в Костромской области прекратили свое существование.

 Елена БАТУЕВА.